Вкушая, вкусих мало меда,
и се аз умираю
1 Книга Царств
(эпиграф использован М.Ю.Лермонтовым)
В своем произведении Михаил Юрьевич Лермонтов рассказывает историю из жизни одного мальчика. Имя его нам неизвесто, но мы можем называть его
Мцыри (как пишет Лермонтов, «на грузанском языке значит
<<неслужащий монах>>, нечто вроде
<<послушника>>»).
Место, использованное автором в эпиграфе (1 Книга Царств, 14:43) в
русском синодальном переводе Библии звучит так: «…И рассказал ему
Ионафан, и сказал: я отведал концом палки, которая в руке моей, немного
меду; и вот, я должен умереть». Когда я читала поэму «Мцыри», мне стало
интересно: почему Лермонтов использовал именно этот стих? Передо мной
стоит задача найти взаимосвязь между этими двумя историями.
Автор начинает свое повествование с описания местности, где все будет
происходить. Особенно он привлекает внимание к развалинам, оставшимся от монастыря, куда он позже возвращает нас. В самом начале истории мы
оказываемся в далеком прошлом. И тут впервые видим главного героя:
русский генерал везет «из гор к Тифлису» пленного мальчика. Ребенок
… был, казалось, лет шести;
Как серна гор пуглив и дик,
И слаб и гибок, как тростик
… Но потом Лермонтов добавляет одну из самых важных деталей:
Но в нем мучительный недуг
Развил тогда могучий дух
Его отцов.
Отсюда начинается история.
Мцыри находится вдали от дома. И к тому же в неволе. Автор очень умело создает внешнюю, обманчивую картину:
…после к плену он привык…
О том, что это была всего лишь видимость, мы узнаем позже, из исповеди гавного героя.
Лермнонтов рассказывает о том, что однажды в монастыре обнаружили исчезновение пленника. Спустя три дня
… его в степи без чувств нашли
И вновь в обитель принесли.
Интересно, что поэт не раскрывает все ситуации, он дает возможность Мцыри говорить самому.
Слова, которые произнес мальчик после того, как «гордо выслушал» монаха, очень впечатляют. Они помогают понять внутренний мир Мцыри. Его
исповедь мудра и полна искренней передачи чувств, мыслей. Даже пугает
то, что такие слова принадлежат ребенку:
Меня могила не страшит:
Там, говорят, страданье спит
В холодной вечной тишине;
Но с жизнью жаль расстаться мне.
Я молод, молод… Знал ли ты
Разгульной юности мечты?
…
Тебе есть в мире, что забыть,
Ты жил, — я так же мог бы жить!
Его любовь к свободе и к родной земле очень ярко показывает
Лермонтов. То, как он передает воспоминания Мцыри, то, с каким, мне
кажется, трепетом произвосит пленник слова о своей родине, вызывает
какое-то грустное чувство.
В определенном смысле я могу понять его (я тоже много лет назад уехала
из дома не по своему желанию). То, с какой любовью Мцыри (да и,
наверное, сам автор) говорит:
Вдали я видел сквозь туман,
В снегах, горящих, как алмаз,
Седой, незыблемый Кавказ…
заставляет меня вспоминать Сибирь, где я провела свое детство. Даже не знаю, почему.
Но это и есть, я думаю, причина, по которой мне захотелось написать отзыв именно о поэме «Мцыри».
Отвечая на вопрос, заданный в начале, я вижу связь между его истории с
историей, описанной в Книге Царств, в том, что такими же желанными,
какими были капли меда для Ионафана, уже в течение долгого времени не
вкушавшего пищи, для Мцыри были хотя бы три дня свободы. Он говорил:
…и жизнь моя
Без этих трех блаженных дней
Была б печальней и мрачней
Бессильной старости твоей.
Он отдал за это свою жизнь. Как и Ионафан говорит, что должен умереть теперь — потому что перед этим «Саул заклял народ, сказав: проклят, кто вкусит хлеба до вечера…».
Ионафана освобождают от проклятия за победу, которую он одержал накануне. Мцыри же говорит о себе:
…я…
…о прощенье не молю.
Он лишь просит перед смертью отнести его в сад: место, откуда хорошо виден его «…Седой, незыблемый Кавказ».
Поэма «Мцыри» завершается исповедью мальчика. Мы не знаем, как
завершится его жизнь — но остается намек на то, что он умрет в чужой
стране, так и не исполнив свою мечту, которую так долго согревал и питал в сердце…
Это произведение поразило меня искренностью Лермонтова. Чтобы написать
такие слова, нужно быть предельно откровенным. Я считаю «Мцыри» лучшим
из произведений великого мастера 19 века, который до сих пор не ушел со
сцены русской поэзии.
